Юровских Виталий Витальевич
Однажды домой к Марии Ивановне приехали двое из КГБ.
Нс застав её, отправились в домоуправление.
Надо сказать, Мария Ивановна работала
тогда дворником - знаете, как это бывает, - за квартиру. Но и там не
нашли - в это время Мария Ивановна была на похоронах. Помните убийство кассира
с металлургаческого завода, потрясшее несколько ле г ньзад весь город? И разве
могла Мария Ивзновна подумать в тот час, когда унес, как у каждого, кто под звуки щемящей нестерпимой
траурной мелодии, провожал чужую беду, невольно сжималось сердце от суеверного
страха перед смертью вообще и от смутной
тревоги за себя, за жизнь близких, что как раз в эти минуты ее разыскивают КГБ
и что те, двое в штатском, Зловещие как
сам Азраил, ищут ее затем, чтобы сообщить жуткую, просто дикую весть, от
которой внезапно закружится голова и потемнеет в глазах:
В тот день, 8 июля 1983 года, Мария Ивановна узнала,
что ее сын, сержант Юровских Виталий Витальевич, погиб при исполнении
интернационального долга. И всё же матери не
верилось, не хотелось верить, что сына нет и уже не будет никогда, думалось:
может это ошибка, ведь на войне бывает всякое? И лишь потом, когда она увидела
цинковый гроб: Придя в себя, она спросила у военных, сопровождавших страшный
груз, как это произошло, и услышала: подразделение было послано в один из
кишлаков для ликвидации банды душманов, в результате операции двое наших солдат
погибли, пятеро ранены. И всё, больше ни каких подробностей - толи
сопровождающим нечего было добавить, то ли боялись разгласить военную тайну.
Так и не знает до сих пор Мария Ивановна, где тот кишлак, как называется та провинция.
Вообще мало она знает о том, как служилось в далекой
стране сыну, что пережил он там, что делал, о чем думал. Сам Виталий не о чем
таком не писал - наверное, не хотел
расстраивать. К тому же он и раньше был немного замкнутый. Не даром же, когда
учился в школе и потом в техникум, а
учился, кстати, хорошо, без троек, по вечерам всё больше дома сидел - то
над учебниками корпел, то пластинки слушал, то со своими волнистыми попугайчиками возился. Нет, друзья-приятели
были, как без этого, и на дискотеки он ходил, и в «бомбу» - мышцы накачивал, ну
чтобы пропадать скажем, в какой-нибудь компании, где травить анекдоты и вообще
«шелаболитъ» и чуть ли не главное достоинство, такого за Виталием не водилось.
Возможно, и девушки то у него не было именно поэтому
- девушки любят перво-наперво общительных, которые ни кого и ничего не
стесняются и умеют при случае, для
пущего ворсу, и рубаху на себя рвануть, и в жилетку поплакаться. Виталий же не
хвастаться, не жаловаться не мог, не привык, и в этом смысли он был, конечно,
сильной личностью. В прочем, в одном из писем он всё же последовал: дескать,
все нормально, только с водой у настут плохо - горы кругом.
В Афганистан он попал не сразу, сначала служил на
Дальнем Востоке, на границе. И вот, спустя год пришло письмо, так озадачившие
Марию Ивановну - она вдруг поняла, что ее, материнская, власть над сыном, все
еще казавшимся ей мальчишкой, кончилась раз и навсегда. Так и писал он, для
отправки в ДРА отбирают несколько человек, не волнуйтесь, если попаду туда я, а
я на верняка попаду, потому что являюсь кондидатом в члены КПСс. Мария Ивановна даже обиделась:
надо же вступил в партию, а не сообщил, не говоря уже о том, что мог бы
предварительно посоветоваться. Но обида
на излишнюю, как ей подумалось, самостоятельность сына тут же и исчезла,
сменилась тревогой, которая все росла. Не дай бог, убьют, покалечат! Это просто
ужасно - день за днем мучится от бессилия: ни чем помочь дорогому человеку
нельзя, и всё тут. Да и что было делать? Протестовать, требовать, просить,
умолять? Да нет, Марии Ивановне и в голову не могло прийти такое, тем более
тогда, когда рядом со страхом, первозданным как сам материнский инстинкт, жило
и другое чувство - другой монстр, постоянно подпитываемый официозной
пропогандой.
Да, была и гордость - за сына - выполняющего
интернациональный долг по велению Родины ...
Это теперь мы знаем правду. Это не давно мы открыто
стали говорить, что в декабре 1979 года, когда советские войска пересекли
Афганскую границу, наша страна вступила
в войну со всем миром. Иначе действительно, не скажешь, если вторжение осудило
все мировое сообщество, подавляющие большинство государств - членов ООН. Теперь
- то мы знаем насколько законным было правительство Бабрака Комаля,
Поставленное у власти самим советским
союзом, и чего стоила просьба о помощи, об интернациональной помощи. И это мы
теперь понимаем, что наше девятилетнее пребывание в Афганистане ничего не дало
- не Афганцам, до сих пор ведущим гражданскую войну, ни нашему народу,
заплатившему за позднее про зрение тысячей жизней .... Впрочем, мы платим и
сейчас, причем и в буквальном смысли - тоже: оружием, топливом, продуктами.
Миллиарды не рублей - твердой валютой, и все как в прорву, и трудно понять, с
какой целью. Нет, не искупление грехов это, а все те же надо понимать
геополитические расчеты. И опять решают за нашей спиной. Но самое удивительное:
все эти афганские дела уже почти и не волнуют нас слишком много других проблем! Вконец запутавшиеся в
посулах политиков, в бесконечных дебатах консерваторов и демократов, запуганным
надвигающимся хаусом в экономике, в конец измотанные очередями и дефицитами, мы
не забыли ту войну, и забыли тех, кто воевал там. Афганистан не в моде, вот и в
газетах, по телевидению, еще не так давно пичкавших пас «актуальной» темой, -
ни гу-гу. Пусть война была национальным позором, о котором и не хочется
вспоминать, пускай накопилась масса иных проблем, но в чем, спрашивается,
виноваты они - те ребята, как Виталий Юровских?
Вот он,тогда еще новобранец, - на фотографии,
которую протягивает Мария Иванозна, - среднего роста, коренастый, без особых
примет.
Обыкновенный общем-то парень, каких много. Они все
на одно лицо в этой казенной форме. Погоди, а почему без шинели? На дворе зима,
вот какой лежит снег, и руки, глянь, совсем озябли. А он улыбается - то ли вдруг
показалась забавным позировать на фоне колючей проволоки и караульной вышки, то
ли просто - солнце прямо в глаза, вот и щурится, вроде как смеётся ...
Нынче ему исполнилось бы тридцать, конечно, женился
бы. Конечно, пошли бы дети. Но ему всегда будет только двадцать один год. У
жизни своя логика, свои законы и они продолжаются, и будут длиться вечно.
Представьте, Ольга младшая сестра Виталия, уже старше брата, а потом ее пацаны, одного из которых зовут Виталькой,
будут старше собственного дяди, не известного им. Разве что по рассказам матери
и бабушки, да вот по этим фотографиям
они смогут узнать, когда подрастут, каким он был, хотя бы чуть - чуть, если это
вообще возможно - узнать человека вот так,
издалека сквозь годы. А письма? Сохранились ли письма? В них человек
раскрывается полнее всего, даже если пишет урывками, мимо ходом, лишь за тем, чтобы просто дать знать о себе .... А
писем нет. Однажды, видя, как мать убивается, вновь и вновь перечитывая
весточку от сына, Ольга взяла и
уничтожила все-все. Осталась только открытка: «Дорогие мама, сестра Оля,
бабушка Дарья! Поздравляю вас с наступающим Новым годом! Желаю нам всего самого наилучшего в новом 82 -м году, а
самое главное - здоровья, счастья, радости. Ваш Виталий».
В.У
СТАТЬЯ ПИСАЛАСЬ В 1991 ГОДУ!!!
|